УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА НАРУШЕНИЯ САНИТАРНО-ЭПИДЕМИОЛОГИЧЕСКИХ ПРАВИЛ

Аннотация

В статье рассматривается состав преступления, предусмотренный ст.236 УК РФ. Производится анализ изменений уголовно-правовой нормы, а также их влияние на криминализацию деяния. Рассматриваются актуальные проблемы правоприменительной практики и отграничения от схожего состава административного правонарушения. Высказываются предложения по совершенствованию законодательства.

Полный текст

В качестве национального интереса Российской Федерации в Указе Президента России от 02.07.2021 № 400 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» названо сбережение народа России и развитие человеческого потенциала, обеспечение которого, согласно п.31 выше названного Указа, осуществляется посредствам комплекса мер, к числу которых отнесена безусловная реализация на всей территории страны санитарно-эпидемиологического благополучия населения [1]. Достижение поставленной цели возможно путем комплексного принятия мер, направленных на побуждение граждан к соблюдению противоэпидемиологических требований и гигиенических нормативов. Одним из возможных путей реализации указанной задачи выступает использование превентивного метода правового регулирования. Здоровье населения как объект уголовно-правовой охраны представляет наибольший интерес в связи с распространением коронавирусной инфекции (2019-N CoV), включенной в Перечень заболеваний, представляющих опасность для окружающих, Постановлением Правительства от 31.01.2020 года №66 [2].

Ответственность за нарушение санитарно-эпидемиологических правил, предусмотрена ст. 236 УК РФ. Стоит заметить, что данная уголовно-правовая норма была изменена Федеральным Законом №100-ФЗ от 01.04.2020 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статьи 31 и 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» [3]. Произведенное преобразование затронуло конструкцию состава преступления, в связи с чем, вызвало неоднозначную оценку среди исследователей.

Придерживаясь традиционного подхода к анализу состава преступления, необходимо определить объект преступления. Уголовное законодательство Российской Федерации с учетом деления Уголовного кодекса Российской Федерации на главы, разделы и конкретные статьи использует классификацию объектов «по вертикали» и включает в себя общий, родовой, видовой и непосредственный объекты. Согласно доктринальной точке зрения под общим объектом понимаются все общественные отношения, охраняемые уголовным законом, а, следовательно, сам общий объект представляется аксиоматичным. Родовым объектом рассматриваемого преступления признается общественная безопасность и общественный порядок. Неоспоримым представляется тот факт, что распространение массового заболевания, характеризующегося высокой смертностью и быстрым механизмом передачи, несомненно, может стать причиной массовых беспорядков, а также посягает на конституционные гарантии граждан на защиту и охрану здоровья. В соответствии с указанной классификацией видовой объект состава преступления определяется как здоровья населения и общественная нравственность. Непосредственный объект – здоровье населения.

Следует заметить, что нарушение санитарно-эпидемиологических правил, предусмотренное ст. 236 УК РФ, относится к категории многообъектных преступлений, то есть помимо причинения вреда непосредственному объект, создается угроза причинения вреда в рамках квалифицированного состава жизни человека.

Вывод о признании в качестве дополнительного объекта преступления здоровья человека подтверждается в ответе на вопрос 14 Обзора по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19) №2, утвержденном Президиумом Верховного Суда РФ 30 апреля 2020 года [4]. Так, Верховный суд указывает, что при определении массовости заболевания (отравления) следует обращать внимание не только на фактическое количество заболевших, но и на тяжесть заболевания (отравления). На практике пометка об учете тяжести заболевания или отравления отражается в определении степени тяжести вреда, причиненного преступлением потерпевшим. Например, в Постановлении № 1-394/2019 от 30.12.2019 года Амурского городского суда указано, что преступное деяние подсудимой В., выразившееся в несоблюдении санитарно-эпидемиологических правил, причинило легкий вред здоровью 239 посетителям заведения, где она работала в должности повара [5]. Аналогичный анализ степени тяжести вреда здоровью присутствует и в приговор № 1-27/2020 1-733/2019 от 4 февраля 2020 года Сыктывкарского городского суда Республики Коми: результатом нарушения К. основ гигиены и санитарно-эпидемиологических правил при осуществлении должностных обязанностей явилось то, что приготовленные в период с 05.04.2018 по 06.04.2018, и употребленные в пищу воспитанниками и работниками детского сада в указанный период блюда, были заражены. В результате чего воспитанники и работники учреждения употребили их  пищу, что повлекло их заражение и заражение их родственников, а также явилось прямым следствием массового заболевания в период времени с 05.04.2018 по 14.04.2018 сальмонеллезом воспитанников, работников учреждения, лиц из числа их родственников в разных формах. Перенесенным заболеванием одному потерпевшему причинен вред здоровью средней тяжести; шестидесяти семи - легкий вред здоровью; двенадцати потерпевшим вред здоровью не причинен [6].

Объективная сторона рассматриваемого состава преступления выражается в нарушении санитарно-эпидемиологических правил. Согласно толковому словарю русского языка В.И. Даля нарушать – значит не соблюдать, поступать в противность чего либо [7]. Не сложно понять, что нарушение всегда есть не соблюдение установленных норм и запретов, действие, противоречащее сложившемуся порядку. В исследуемом преступном деянии нарушение подразумевает не соблюдение установленных государством правил и нормативов в области эпидемиологического благополучия населения. Само по себе нарушение санитарно-эпидемиологических правил может выражаться как в активной форме, т.е. в действии, так и в пассивной – бездействии.

Согласно ст.1 Федерального закона от  30.03.1999 № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» санитарно-эпидемиологические требования – это обязательные требования к обеспечению безопасности и (или) безвредности для человека факторов среды обитания, условий деятельности юридических лиц и граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, используемых ими территорий, зданий, строений, сооружений, помещений, оборудования, транспортных средств, несоблюдение которых создает угрозу жизни или здоровью человека, угрозу возникновения и распространения заболеваний и которые устанавливаются государственными санитарно-эпидемиологическими правилами и гигиеническими нормативами, а в отношении безопасности продукции и связанных с требованиями к продукции процессов ее производства, хранения, перевозки, реализации, эксплуатации, применения (использования) и утилизации, которые устанавливаются документами, принятыми в соответствии с международными договорами Российской Федерации, и техническими регламентами [8].

Таким образом, из анализа вышеуказанного определения следует, что санитарно-эпидемиологические правила представляют собой обязательные требования к обеспечению безопасности и (или) безвредности для человека факторов среды обитания, условий деятельности юридических лиц и граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, используемых ими территорий, средств, несоблюдение которых создает угрозу жизни или здоровью.

Для определения более конкретной нормативно-правовой базы, необходимой для квалификации деяния как преступного нарушения санитарно-эпидемиологических правил, необходимо обратиться к ст.3 Федерального Закона от  30.03.1999  № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» устанавливающей, что законодательство в области обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия населения основывается на Конституции Российской Федерации и состоит из вышеупомянутого федерального закона и других федеральных законов, а также принимаемых в соответствии с ними иных нормативных правовых актов Российской Федерации, законов и иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации, нормативных правовых актов органов публичной власти федеральной территории «Сириус» [8].

Как уже было отмечено ранее, объективная сторона преступления представлена не только общественно-опасным деянием, но так же содержит и иные признаки, требующие освещения в рамках исследуемого состава. В первую очередь, таковыми являются общественно-опасные последствия в виде массового заболевания или отравления людей либо создания реальной угрозы наступления таких последствий по части первой исследуемой уголовно-правовой нормы. В ч.2 ст.236 УК РФ в качестве общественно-опасного последствия выступает смерть человека, а по части третьей – смерть двух и более лиц.

Таким образом, в ч.1 ст.236 УК РФ состав преступления характеризуется как деликтоопасный-материальный, а в ч. 2 и ч. 3 – как материальный.

Признавая состав преступления, предусмотренный ч.1 ст.236 УК РФ, частично материальным, то есть в число обязательных признаков объективной стороны которого входят общественно-опасное деяние, общественно-опасные последствия и причинно-следственная связь между ними, считаем необходимым остановится на характеристике массового заболевания и отравления.

Законодательного определения данных понятий нет. Однако, заболевание, согласно пп.16 ст.1 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», - это возникающее в связи с воздействием патогенных факторов нарушение деятельности организма, работоспособности, способности адаптироваться к изменяющимся условиям внешней и внутренней среды при одновременном изменении защитно-компенсаторных и защитно-приспособительных реакций и механизмов организма [9]. Согласно данному нормативно-правовому акту все заболевания по характеру возникновения подразделяются на инфекционные и неинфекционные. Вышеуказанный федеральный закон содержит следующие определения:

- инфекционные заболевания - инфекционные заболевания человека, возникновение и распространение которых обусловлено воздействием на человека биологических факторов среды обитания (возбудителей инфекционных заболеваний) и возможностью передачи болезни от заболевшего человека, животного к здоровому человеку;

- массовые неинфекционные заболевания (отравления) - заболевания человека, возникновение которых обусловлено воздействием физических, и (или) химических, и (или) социальных факторов среды обитания.

Однако, приведенные определения не позволяют сделать конкретный вывод о том, что следует понимать под терминами «заболевание» и «отравление» в уголовно-правовом смысле в рамках исследуемого состава. Подобное законодательное упущение на практике приводит к расширительному толкованию данных понятий. Правоприменители вынуждены толковать указанные последствия исходя из логических соображений, что, несомненно, не допустимо.

Для более точного понимания термина «заболевание» представляется необходимым обращение к медицинским словарям. Так, согласно Большой медицинской энциклопедии: «заболевание – это болезнь у отдельного человека, случай болезни» [10]. В энциклопедическом словаре медицинских терминов [11] под заболевание также понимается факт возникновения болезни у отдельного человека. Термин болезнь, в соответствии с энциклопедическим словарем медицинских терминов, следует понимать как «жизнь, нарушенная в своем течении повреждением структуры и функций организма под влиянием внешних или внутренних факторов при реактивной мобилизации в качественно-своеобразных формах его компенсаторно-приспособительных механизмов» [11. С. 111] В краткой медицинской энциклопедии болезнь – это «нарушение нормальной жизнедеятельности организма, возникшее при действии на него повреждающих факторов или обусловленное пороками развития, а также генетическими дефектами» [12]. Следовательно, заболевание может возникнуть ввиду преступного деяния как внешнего фактора или независимо от него, например, в случае генетических дефектов как внутренних факторов. Законодатель при формулировании уголовно-правовой нормы не указывает на характер заболевания, т.е. не уточняет, распространение каких заболеваний влечет уголовную ответственность. Естественно, что нарушение санитарно-эпидемиологических правил предполагает распространение заболевания инфекционной природы, развитие которого спровоцировано факторами внешней среды.

В соответствии с пп.16 ст.1 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», массовым неинфекционным заболеванием признается отравление. В медицине употребление термина «отравление» считается нерекомендуемым и заменяется синонимичным термином «интоксикация». Так, согласно Большому словарю медицинских терминов и Энциклопедическому словарю медицинских терминов интоксикация представляет собой «патологическое состояние, вызванное общим действием на организм токсических веществ эндогенного или экзогенного происхождения». В соответствии с краткой медицинской энциклопедией интоксикация – «патологическое состояние, вызванное действием на организм токсических веществ, попавших в него извне или образовавшихся в самом организме».

Таким образом, использованные законодателем термины «заболевание» и «отравление» в уголовно-правовой норме, предусмотренной ч.1 ст.236 УК РФ, являются оценочными.

Следует отметить, что важным критерием в вопросе привлечения лица к уголовной ответственности признается наличествование такого оценочного признака как массовость заболевания или отравления. В ответе на вопрос 14 Обзора по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19) № 2, утвержденного Президиумом Верховного Суда РФ 30.04.2020 [4], подчеркивается оценочный характер данного признака. Верховный Суд Российской Федерации указывает, что при решении вопроса об отнесении заболевания или отравления к массовому, следует принимать во внимание не только количество заболевших или получивших отравление людей, но и тяжесть заболевания (отравления). Таким образом, Верховный суд возлагает на судей обязанность по оцениванию признака массовости общественно-опасного последствия в виде заболевания (отравления), которое обладает не столько юридическими, сколько медицинскими и эпидемиологическими характеристиками. В этой связи, представляется не объективным возложение данной обязанности на судей, так как для правильной оценки необходимо наличие специальных знаний, которыми судьи явно не обладают. При этом Верховный суд, дополняя свой ответ, наделяет судей правом привлечения соответствующих специалистов  для определения масштабов заболевания или отравления. На практике судьи либо отказываются от оценки массовости вовсе, что являются прямым нарушением уголовно-процессуального закона, либо привлекают специалистов. Второй вариант представляется единственно верным способом определения критерия массовости указанного общественно-опасного последствия. Так же, не ясна взаимосвязь степени тяжести заболевания или отравления с признаком массовости. В приведенных выше определениях данная характеристика отсутствует вовсе. В этой связи возникает вопрос: каково влияние степени тяжести заболевания (отравления) на массовость указанных последствий? На практике суд не вникает в данный вопрос и останавливается лишь на констатации факта причинения вреда здоровью определенной тяжести соответствующему количеству лиц. Данный подход представляется верным, так как исходя из буквального толкования состава преступления степень тяжести заболевания (отравления) не имеет уголовно-правового значения. Деяние признается преступлением, если результатом явилось наступление заболевания или отравления неопределенного круга лиц вне зависимости от степени тяжести причиненного вреда здоровью.

Интересной особенностью исследуемого состава является применение в виде общественно-опасного последствия угрозы наступления массового заболевания или отравления людей. В этой связи Ю.С. Норвартян [13] справедливо констатирует: «с позиции законодателя в данной норме (ч. 1 ст. 236 УК РФ) угроза рассматривается не как деяние, а как общественно опасное последствие». О. И. Коростылев, дает следующее определение угрозе-последствию: «Угроза в составах поставления в опасность – это конструктивный признак состава преступления – последствие, характеризующееся реальной возможностью наступления вреда, сопровождаемое психическим воздействием на лицо (лиц), выступающего (выступающих) объектом угрозы, в случае его (их) осведомленности. Обязательным признаком такой угрозы является реальная возможность наступления вреда, факультативным – психическое насилие».  [14]

При характеристике угрозы многие исследователи считают необходимым наличие реальности наступления общественно-опасных последствий. В ответе на вопрос 14 Обзора по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19) № 2, утвержденного Президиумом Верховного Суда РФ 30.04.2020 [4], указано, что уголовная ответственность за нарушение санитарно-эпидемиологических правил, создавшее угрозу наступления таких последствий, может наступать только в случае реальности этой угрозы, когда массовое заболевание или отравление людей не произошло лишь в результате вовремя принятых органами государственной власти, местного самоуправления, медицинскими работниками и другими лицами мер, направленных на предотвращение распространения заболевания (отравления), или в результате иных обстоятельств, не зависящих от воли лица, нарушившего указанные правила.

 Таким образом, для квалификации деяния как нарушения санитарно-эпидемиологических правил, повлекшего по неосторожности создание угрозы массового заболевания или отравления людей, необходимым условием является реальность наступления таких последствий, которые могли бы наступить, но не наступили по не зависящим от лица обстоятельствам.

Для более ясного понимания установления данных признаков объективной стороны преступления обратимся к судебной практике.

Так, в приговоре Преображенского районного суда г. Москвы от 06.08.2021 по делу Л [15]. суд обосновывает реальность угрозы массового заболевания, а конкретно новой коронавирусной инфекции, во-первых путем перечисления конкретных нарушений санитарно-эпидемиологических правил: не соблюдали социальную дистанцию, не носили маски и перчатки. Во-вторых, суд оценивает критерий массовости заболевания, указывая, что данные действия создали реальную угрозу массового заболевания людей, как присутствовавших в местах проведения несанкционированных митингов, так и иных лиц, которые могли контактировать с ними в последующем. Судом приведены и обстоятельства, позволившие избежать массовое заболевание людей, а именно скоординированные действия сотрудников правоохранительных органов, препятствовавших близкому контактированию присутствующих граждан между собой, дополнительная разъяснительная работа, проведенная как непосредственно в ходе проводившегося несогласованного публичного массового мероприятия (митинга), так и в предшествовавшие данному событию дни в средствах массовой информации.

Таким образом, ч. 1 ст. 236 УК РФ содержит альтернативный состав преступления с несколькими последствиями. При этом общественная опасность описанных последствий представляется не идентичной. Очевидно, что деяние, ставшее причиной массового заболевания или отравления людей, обладает большей общественной опасностью, нежели создание угрозы наступления таких последствий. Согласно принципу справедливости, содержащему в ст.6 УК РФ, наказания и иные меры уголовно-правового характера должны быть справедливыми, в том числе соответствовать степени общественной опасности деяния. По мнению Ю.С. Норвартяна, дифференциация ответственности в случае причинения реальных последствий и создания угрозы наступления таких последствий возможна путем разделения альтернативного состава преступления на две части, одна из которых предусматривает ответственность в случае наступления реальных последствий, а вторая – в случае создания угрозы.

Статья 236 УК РФ специальных признаков субъекта не содержится, что позволяет констатировать наличие общего субъекта преступления. Однако, некоторыми исследователями оспаривается данная точка зрения. Например, О.С. Капинус считает, что в данном составе преступления субъект специальный, понимая под таковым лицо, обязанное соблюдать правила, установленные для борьбы с распространением массовых заболеваний или отравлением людей. Например, работники предприятий общественного питания, санэпидстанций, медицинских учреждений и так далее [16].

С данной точкой зрения невозможно согласиться, т.к. в ст.10 Федерального закона от 30.03.1999 № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения» [8] обязанностью граждан признается выполнение требований санитарного законодательства, а так же не осуществление действий, которые влекут за собой нарушение прав других граждан на охрану здоровья и благоприятную среду обитания. Следовательно, соблюдение санитарно-эпидемиологических правил возложено не только на должностных лиц, а на всех граждан Российской Федерации. Следовательно, любое лицо может быть привлечено к ответственности, предусмотренной ст.236 УК РФ. Таким образом, субъект рассматриваемого состава преступления – общий.

Субъективная сторона анализируемого состава характеризуется неосторожной формой вины в части наступления реальных последствий, а в свою очередь нарушение санитарно-эпидемиологических правил может являться как умышленным, так и неосторожным. При этом отношение лица к самому нарушению санитарно-эпидемиологических правил юридического значения не имеет [13].

Исследуемый состав в целом характеризуется неосторожной формой вины по отношению к последствиям преступления. Однако, следует отметить, что неосторожная форма вины предусмотрена лишь в отношении наступления реальных последствий – массового заболевания и (или) отравления людей. Данный вывод следует из используемой законодателем формулировки уголовно-правовой нормы. Так, в ст. 236 УК РФ указано: «повлекшее по неосторожности массовое заболевание и (или) отравление людей и создавшее угрозу наступления таких последствий». Таким образом, отношение к созданию угрозы наступления последствий может выражаться как в форме косвенного умысла, так и в форме легкомыслия или небрежности. При этом создание угрозы наступления последствий не может быть совершено с прямым умыслом, в противном случае квалификация деяния по ч.1 ст.236 УК РФ исключается.