On the guestion of the limits of self-defense

Full Text

    Право на необходимую оборону является одной из традиционных гарантий реализации конституционного положения о том, что каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещёнными законом (ч. 2 ст. 45 Конституции Российской Федерации). Вместе с тем состояние необходимой обороны предполагает причинение вреда (ходя и правомерное), что требует установления четких пределов реализации этого права в целях недопущения произвола. Данный вопрос о пределах пытались решить долгие годы, однако к настоящему времени однозначного решения нет ни в доктрине, ни в правоприменительной практике. Об актуальности этого вопроса свидетельствует и тот факт, что ст. 37 УК РФ, регулирующая право на необходимую оборону, которая была изложена при принятии УК 1996 г. в новой редакции, с тех пор уже подверглась изменениям.

Вопрос о превышении пределов необходимой обороны логически требует корректного понимания понятия необходимой обороны и условий её правомерности. Так, исходя из содержания статьи 37 УК РФ необходимая оборона – это причинение вреда посягающему при защите личности и прав обороняющего или других лиц, охраняемых законом интересов общества и государства от общественного опасного посягательства. Более развёрнутое определение (актуальное до сих пор) с некоторым акцентом на положительный правомерный характер и общественную полезность таких действий предполагал – Э.Ф. Побегайло. По его мнению, «необходимая оборона – это правомерные и общественно полезные действия лица» [1, c. 357].

Действительно, сущность необходимой обороны заключается в правомерной защите от общественно опасного посягательства путём причинения вреда нападающему. При этом правомерным признаётся не только отражение или предотвращение ударов, но и причинение

вреда посягающему. Однако исследователи по-разному оценивают такое деяние, по сути запрещенное уголовном законом, осуществляемое в условиях необходимой обороны с точки зрения правомерности, отсутствия общественной опасности (в частности, об отсутствии общественной опасности таких деяний вела речь С.Г. Келина [2, c. 4-5]), а также общественной полезности.

Сторонники полезности и правомерности деяния в условия необходимой обороны приводят следующие аргументы. Социально-правовое значение и юридическая природа необходимой обороны определяются тем, что безопасность личности трактуется как её защищённость от конкретных опасностей. Право на универсальную защиту прав, свобод и законных интересов всеми способами закреплена международно-правовыми актами, Конституцией РФ. Уголовно-правовая норма о необходимой обороне, как обстоятельстве, исключающем преступность деяния, является одной из гарантий реализации конституционного положения о том, что каждый человек вправе защищать себя всеми незапрещёнными способами. Аналогичный тезис заявлен Пленумом Верховного Суда РФ. Данные обстоятельства подтверждают обоснованный вывод законодателей и исследователей о правомерности и, полагаем, общественной полезности деяния в условиях необходимой обороны [3, c. 301].

Иной взгляд на проблему транслирует, в частности, В. А. Блинников, ссылаясь на ст. 20 Конституции РФ, прямо декларирующую, что каждый человек имеет право на жизнь. Причем вне зависимости от его личных характеристик поведения, иных обстоятельств. Вследствие этого В.А. Блинников утверждает, что закон не перестаёт охранять жизнь, здоровье и имущества посягающего даже в момент посягательства. И вопреки распространённому мнению, автор утверждает, что необходимая оборона не исключает общественной опасности деяния и не является общественно полезной [4, c. 105].

Действительно, однозначный вывод о полезности или вредности деяния, совершаемого в условия необходимой обороны, невозможен. Он во многом зависит от конкретных обстоятельств дела. При этом, как справедливо отмечают некоторые исследователи, к сожалению, в ст. 37 УК РФ об общественной полезности речи не идет, что косвенно затрудняет ее активное применение даже в условиях очевидности и не способствует стимуляции желания у граждан противодействовать преступлениям. Подобный вывод следует также из официальных статистических показателей: минимальной статистики (около 1 %) вменения составов преступлений, совершенных в условиях превышения пределов необходимой обороны, и практически отсутствующих оправдательных приговоров и прекращенных дел по ним.

Уголовно-правовые нормы должны носить формально определённый характер. В этой связи законодателем сформулированы и истолкованы Верховным Судом РФ следующие условия правомерности акта необходимой обороны, относящиеся к защите, одним из которых является непревышение ее пределов.

Исходя из ч.1 и ч.2 ст.37 УК РФ, исследователи, например, Б.З. Соктоев, выделяют две самостоятельные разновидности необходимой обороны [5, c. 176], которые прямо влияют на факт установления ее пределов.

Первый вид проявляется тогда, когда посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой насилия (ч.1 ст. 37 УК РФ). В постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации №19 от 27 сентября 2012 г. «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинения вреда при задержании лица, совершившего преступления» закреплено, что «при защите от общественно опасного посягательства, сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой такого применения, обороняющееся лицо вправе причинить любой по характеру и объёму вред посягающему лицу». Таким образом, в данном случае необходимая оборона в принципе не может быть превышена, а ее пределы отсутствуют.

Второй вид необходимой обороны имеет место в случае, не сопряженном с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо непосредственной угрозой применения такого насилия (ч.2 ст. 37 УК РФ). Обороняющееся лицо здесь должно понимать, что

в данном случае оно не должно допустить превышения пределов необходимой обороны.

Законодатель под превышением пределов необходимой обороны понимает умышленные действия, явно не соответствующих характеру и степени опасности посягательства. При этом характер и опасность посягательства определяется значимостью объекта, на который направлено посягательство, способом посягательства, степенью его интенсивности (силой и стремительностью), применёнными оружиями и средствами нападения, числом лиц, участвующих в нападении, стадией посягательства, возможность довести преступление до конца, временем, местом, всей обстановкой совершения посягательства и другие обстоятельства.

Под явным несоответствием защиты характеру и опасности посягательство нужно понимать причинение нападающему ненужного, чрезмерного, не вызываемого обстановкой вреда. Хотя очевидно, что категория «явности» не имеет чёткого наполнения.

За превышение пределов необходимой обороны наступает уголовная ответственность лишь в случае, если по делу будет установлено, что оборонявшийся осознавал, что причиняет вред, который не был необходим для предотвращения или пресечения конкретного общественно опасного посягательства. При этом превышение пределов необходимой обороны либо учитывается при назначении наказания в качестве смягчающего обстоятельства, либо влечет наступление самостоятельной уголовной ответственности по ч.1 ст. 108 УК РФ в случае убийства или по ч.1 ст. 114 УК РФ в случае умышленного причинения тяжкого вреда здоровья.

В связи с установлением пределов обороны у судов традиционно возникают трудности. Например, в Амурской области уголовное дело было прекращено в суде в связи с наличием ошибки в квалификации преступления, связанной с вменением подсудимому Ш. ч.1 ст. 108 УК РФ, хотя вышестоящим судом было установлено, что общественно опасное посягательство со стороны потерпевшего К. было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося. Данное общественно опасное посягательство, как установлено судом, выразилось в том, что К., повалив Ш. на пол, навалился на него сверху, правой рукой зацепился ему за кадык, душил его. Ш. не хватало воздуха, он начал задыхаться. Ш. нащупал рукой на кухонном столе предмет, которым оказался нож, с целью реализации своего права на защиту от посягательства со стороны К. нанёс ему удар. При таких обстоятельствах Ш., нанёсший удар ножом К. правомерно признан судом находившимся в состоянии необходимой обороны, что исключает преступность деяния. В случаях причинения вреда посягающему при защите от нападения, опасного для жизни, устанавливать соразмерность средств защиты не требуется [6].

Трудности возникают и у иных правоприменителей на этапе предварительного расследования. В этой связи важным является правильное формирование правосознания практических работников по вопросу правомерности обороны, поскольку, несмотря на достаточно прогрессивные нормы закона, практические работники иногда руководствуются неактуальными подходами. Даже в условиях необходимой обороны сначала возбуждается уголовное дело (по факту наступления последствия), и даже если впоследствии оно прекращается (что также бывает редко в условиях сформированного подхода на минимизацию прекращений возбужденных дел на досудебном этапе), оборонявшийся вынужден выступать в роли подозреваемого и доказывать свою невиновность, редко результативно.

Причинение в результате защиты равного или большего вреда не будет обязательным условием для правомерности обороны, в ряде случаев с этой точки зрения обнаруживается превышение пределов необходимой обороны. В качестве классического примера можно привести лишение жизни насильника женщиной, подвергающейся изнасилованию. Принимать решение о превышении пределов необходимой обороне лишь по объективной соразмерности или несоразмерности будет неправильно, должны быть учтены все обстоятельства дела.

Соответственно, важно понимать, что вывод о том, имело место превышение пределов необходимой обороны или нет, можно сделать лишь в результате тщательного анализа конкретных обстоятельств дела, а также данных о личности посягающего и обороняющегося. Нужно учитывать соотношение сил нападающего и обороняющегося, возможности доведения нападающим преступления до конца, способности и возможности обороняющегося к отражению посягательства, его душевное состояние, количество нападающих и защищающихся. Имеет значение возраст, пол, состояние здоровья, физическая сила посягающего и обороняющегося [1 с.361].

Таким образом, возможно сформулировать общий вывод. Очевидна оценочная формулировка пределов обороны, предполагающая максимально широкое усмотрение правоприменителя, что не позволяет эти нормы полноценно применять. Низкие статистические показатели, а также высокая искусственная латентность таких действий, подтвержденные авторитетными исследованиями, свидетельствуют об ориентации правоприменителей на применение в большей степени формализованных положений уголовного закона и осторожное отношение к нормам, предполагающим свободу усмотрения (особенно когда она столь широка).

Причем такая проблема признается государством: в Государственной Думе РФ неоднократно формулировались законопроекты, предполагающие расширение права на необходимую оборону вплоть до абсолютного исключения ее пределов по аналогии с зарубежными государствами, в которых допустимо, например, лишение жизни посягателя в защиту своего имущества от хищения [7].

 Думается, исключение пределов является излишне радикальной мерой и влечет риски злоупотребления правом, при том, что изменение закона в данном случае не является панацеей. Полагаю, более полезным изменение установки практических работников, возможно, путем издания официальных рекомендаций (поручений) Генеральной Прокуратуры РФ, Верховного Суда РФ на более активный анализ материалов уголовного дела на предмет наличия оснований применения положений главы 8 УК РФ, и, в частности, статьи 37 УК РФ.

About the authors

Alina Gostinova

Author for correspondence.
Email: gostinova18@bk.ru
Russian Federation, 443086, Россия, г.Самара, Московское шоссе,34

Supplementary files